САЙТ "КРАСИВЫЕ СТИХИ ПОЭТОВ" ПРЕДСТАВЛЯЕТ:
Даже плохая поэзия всегда возникает от искреннего чувства. (Оскар Уайльд)
Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как, дай вам Бог, любимой быть другим.
На холмах Грузии лежит ночная мгла;
Шумит Арагва предо мною.
Мне грустно и легко; печаль моя светла;
Печаль моя полна тобою,
Тобой, одной тобой…Унынья моего
Ничто не мучит, не тревожит,
И сердце вновь горит и любит – оттого,
Что не любить оно не может.
Часовая стрелка близится к полночи.
Светлою волною всколыхнулись свечи.
Тёмною волною всколыхнулись думы.
С Новым годом, сердце! Я люблю вас тайно,
Вечера глухие, улицы немые.
Я люблю вас тайно, тёмная подруга
Юности порочной, жизни догоревшей.
Белой ночью месяц красный
Выплывает в синеве.
Бродит призрачно-прекрасный,
Отражается в Неве.
Мне провидится и снится
Исполненье тайных дум.
В вас ли доброе таится,
Красный месяц, тихий шум?..
Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи ещё хоть четверть века -
Всё будет так. Исхода нет.
Умрёшь - начнешь опять сначала
И повторится всё, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.
Благодарю, о Господь,
За Океан и за Сушу,
И за прелестную плоть,
И за бессмертную душу,
И за горячую кровь,
И за холодную воду.
Благодарю за любовь.
Благодарю за погоду.
- Где лебеди? - А лебеди ушли.
- А вороны? - А вороны - остались.
- Куда ушли? - Куда и журавли.
- Зачем ушли? - Чтоб крылья не достались.
- А папа где? - Спи, спи, за нами Сон,
Сон на степном коне сейчас приедет.
- Куда возьмет? - На лебединый Дон.
Там у меня - ты знаешь? - белый лебедь...
В разлуке есть высокое значенье:
Как ни люби, хоть день один, хоть век,
Любовь есть сон, а сон – одно мгновенье,
И рано ль, поздно ль пробужденье,
А должен наконец проснуться человек...
Не рассуждай, не хлопочи!..
Безумство ищет, глупость судит;
Дневные раны сном лечи,
А завтра быть чему, то будет.
Живя, умей всё пережить:
Печаль, и радость, и тревогу.
Чего желать? О чем тужить?
День пережит – и слава богу!
Снежная равнина, белая луна,
Саваном покрыта наша сторона.
И березы в белом плачут по лесам.
Кто погиб здесь? Умер? Уж не я ли сам?
Вечером синим, вечером лунным
Был я когда-то красивым и юным.
Неудержимо, неповторимо
Все пролетело. далече... мимо...
Сердце остыло, и выцвели очи...
Синее счастье! Лунные ночи!
Тот поэт, врагов кто губит,
Чья родная правда мать,
Кто людей, как братьев, любит
И готов за них страдать.
Он все сделает свободно,
Что другие не могли.
Он поэт, поэт народный,
Он поэт родной земли!
Под сею кочкою оплачь, прохожей, пчелку,
Что не ленилася по мед летать на стрелку,
Из губ подьяческих там сладости сбирать:
Кутья у них стоит, коль хочешь поминать.
Крылья плещут в небесах, как знамя,
Орлий клекот, бешеный полет —
Половина туловища — пламя,
Половина туловища — лед…
Ни шороха полночных далей,
Ни песен, что певала мать, —
Мы никогда не понимали
Того, что стоило понять.
И, символ горнего величья,
Как некий благостный завет,
Высокое косноязычье
Тебе даруется, поэт.
Воспламенить вас — труд напрасный,
Узнал по опыту я сам;
Вас боги создали прекрасной —
Хвала и честь за то богам.
Но вместе с прелестью опасной
Они холодность дали вам.
Я таю в грусти сладострастной,
А вы, назло моим мечтам,
Улыбкой платите неясной
Любви моей простым мольбам.
В моей крови
Огонь любви!
Вотще усилья,
Мой Гиппократ!
Уж слышу — крылья
Теней шумят!
Их зрю в полете!
Зовут, манят —
К подземной Лете,
В безмолвный ад.
Звезды тихонько шептались,
Звезды смотрели на нас.
Милая, верь мне,— в тот час
Звезды над нами смеялись.
Спрашивал я: «Не мечта ли?»;
Ты отвечала мне: «Да!»;
Верь, дорогая, тогда
Оба с тобою мы лгали.
Словно нездешние тени,
Стены меня обступили:
Думы былых поколений!
В городе я — как в могиле.
Здания — хищные звери
С сотней несытых утроб!
Страшны закрытые двери:
Каждая комната — гроб!
Чего тебе, мой милый, пожелать?
Учись быть счастливым на разные манеры;
И продолжай беспечно пировать
Под сенью Марса и Венеры...
Я не люблю тебя; страстей
И мук умчался прежний сон;
Но образ твой в душе моей
Всё жив, хотя бессилен он;
Другим предавшися мечтам,
Я всё забыть его не мог;
Так храм оставленный - всё храм,
Кумир поверженный - всё бог!
Я счастлив! - тайный яд течет в моей крови,
Жестокая болезнь мне смертью угрожает!..
Дай бог, чтоб так случилось!.. Ни любви,
Ни мук умерший уж не знает;
Шести досток жилец уединенный,
Не зная ничего, оставленный, забвенныи,
Ни славы зов, ни голос твой
Не возмутит надежный мой покой!
В каждых сутках есть такой
Смутный и тревожный час.
Громко говорю с тоской,
Не раскрывши сонных глаз.
И она стучит, как кровь,
Как дыхание тепла,
Как счастливая любовь,
Рассудительна и зла.
Я улыбаться перестала,
Морозный ветер губы студит,
Одной надеждой меньше стало,
Одною песней больше будет.
И эту песню я невольно
Отдам за смех и поруганье,
Затем, что нестерпимо больно
Душе любовное молчанье.
Вы так вели по бездорожью,
Как в мрак падучая звезда.
Вы были горечью и ложью,
А утешеньем - никогда.
О своем я уже не заплачу,
Но не видеть бы мне на земле
Золотое клеймо неудачи
На еще безмятежном челе.
Да! Гений, запертый в обители сырой,
Ужимки, этот вопль, виденья, что толпой,
Бунтуя, кружатся, поэта слух тревожа,
Мечтатель, ужасом оторванный от ложа, -
Вот символ твой, Душа, с неясною мечтой:
Тебя Действительность теснит своей тюрьмой!
Много лет размышлял я над жизнью земной.
Непонятного нет для меня под луной.
Мне известно, что мне ничего не известно!
Вот последняя правда, открытая мной.
С той, чей стан - кипарис, а уста - словно лал,
В сад любви удались и наполни бокал,
Пока рок неминуемый, волк ненасытный,
Эту плоть, как рубашку, с тебя не сорвал!
Скорей приди, исполненная чар,
Развей печаль, вдохни сердечный жар!
Налей кувшин вина, пока в кувшины
Наш прах еще не превратил гончар.
На мир —
пристанище немногих наших дней —
Я долго устремлял
пытливый взор очей.
И что ж? Твое лицо светлей,
чем светлый месяц;
Чем стройный кипарис,
твой чудный стан прямей.
На осле ехать —
Ногам покоя не знать;
С двумя женами жить —
Ушам покоя не знать!
Не страшен этот белый кот
Ни крысам, ни мышам,
Частенько с ними он ведёт
Беседу по душам.
Мышей он ласково зовёт
Из ящика без крышки.
- Эй, малыши! - мурлычет кот, -
Давайте в кошки-мышки!
Ты — шелест нежного листка,
Ты — ветер, шепчущий украдкой,
Ты — свет, бросаемый лампадкой,
Где брезжит сладкая тоска.
Мне чудится, что я когда-то
Тебя видал, с тобою был,
Когда я сердцем то любил,
К чему мне больше нет возврата.
Еще не царствует река,
Но синий лед она уж топит;
Еще не тают облака,
Но снежный кубок солнцем допит.
Через притворенную дверь
Ты сердце шелестом тревожишь...
Еще не любишь ты, но верь:
Не полюбить уже не можешь...
Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.
От слов о любви звенит голова.
Они и красивы, и очень хрупки.
Однако любовь - не только слова,
Любовь - это, прежде всего, поступки.
И тут никому не нужны лазейки.
Доказывай чувства и - весь секрет.
А вот если дел за словами нет,
Любви вашей стоимость три копейки!
Будь добрым, не злись, обладай терпеньем.
Запомни: от светлых улыбок твоих
Зависит не только твое настроенье,
Но тысячу раз настроенье других.
Если враг на тебя нацелит рога,
Обозлен твоей славой иль знаний кругом,
Чем смести эту ненависть, как снега?
Надо сделать врага другом.
Всё. Ни душа, ни сердце не болит.
Становится пустыней море чувств.
Горит свеча, горит свеча, горит…
Моей любви поют сорокоуст.
Ни холодно, ни жарко, ни тепло,
Совсем никак… такая пустота…
Ночь. Капли звонко бьются о стекло.
Не наступает «завтра» никогда.
На сердце развели мосты.
Прощай, мы больше не на «ты».
Ночь холодна, как лунный свет.
Под макияжем правды нет.
У тишины стеклянный взгляд,
И сожжены пути назад.
Увы, не стоит ни гроша
Насквозь прогнившая душа.
Звучит вся жизнь, как звонкий смех,
От жара чувств душа не вянет...
Люблю я всех, и пью за всех!
Вина, ей-богу, недостанет!
Я меньше пью, зато к вину
Воды вовек не примешаю...
Люблю одну — и за одну
Всю чашу жизни осушаю!
А вода? Миг — ясна…
Миг — круги, ряби: рыбка…
Так и мысль!.. Вот — она…
Но она — глубина,
Заходившая зыбко.
Не исчислю я
Орбиты серебряного прискорбия,
Где праздномыслия
Остолбенелые плоскогория —
Взвисли.
Я
Среди них
Тихо пою стих —
В недосказуемые угодия
Ваших образов: —
Ваши молитвы —
Малиновые мелодии
И —
Непобедимые ритмы!
Помню, как она глядела -
Помню губы, руки, грудь -
Сердце помнит - помнит тело
Не забыть. И не вернуть.
Но она была, была!
Да, была! Все это было:
Мимоходом обняла -
И всю жизнь переменила.
Каждый день с утра — одно и то же:
Мелкою алмазною крупой
Бесконечно барабанит дождик
По стеклу, по крыше жестяной...
О мое любимое искусство!
Не давай расти глухой тоске!
Отогрей слабеющие чувства,
Как мальчишка — птицу в кулаке…
Каждый наш день — новая глава Библии.
Каждая страница тысячам поколений будет Великой
Мы те, о которых скажут:
— Счастливцы в 1917 году жили.
А вы все еще вопите: погибли!
Все еще расточаете хныки!
Глупые головы,
Разве вчерашнее не раздавлено, как голубь
Автомобилем,
Бешено выпрыгнувшим из гаража?!
Ночь, как слеза, вытекла из огромного глаза
И на крыши сползла по ресницам.
Встала печаль, как Лазарь,
И побежала на улицы рыдать и виниться.
Кидалась на шеи — и все шарахались
И кричали: безумная!
И в барабанные перепонки вопами страха
Били, как в звенящие бубны.
Пятнышко, как от раздавленной клюквы,
Тише. Не хлопайте дверью. Человек...
Простенькие четыре буквы:
— умер.
Я должен жить, хотя я дважды умер,
А город от воды ополоумел:
Как он хорош, как весел, как скуласт,
Как на лемех приятен жирный пласт,
Как степь лежит в апрельском провороте,
А небо, небо - твой Буонаротти...
Я скажу это начерно, шопотом
Потому что еще не пора:
Достигается потом и опытом
Безотчетного неба игра.
И под временным небом чистилища
Забываем мы часто о том,
Что счастливое небохранилище -
Раздвижной и прижизненный дом.
Мой восторг от жизни обоснован,
Бог весьма украсил жизнь мою:
я, по счастью, так необразован,
что все время что-то узнаю.
Нельзя за любовь - любое,
Нельзя, чтобы то, что всем.
за любовь платят любовью
Или не платят совсем.
Принимают и не смущаются,
Просто благодарят.
или (и так случается!)
Спасибо не говорят.
Горькое... вековечное...
Не буду судьбу корить.
жалею тех, кому нечего
или некому подарить.
Мне мило отвлеченное:
Им жизнь я создаю...
Я все уединенное,
Неявное люблю.
Я - раб моих таинственнхых,
Необычайных снов...
Но для речей единственных
Не знаю здешних слов...
Я сразу смазал карту будня,
плеснувши краску из стакана;
я показал на блюде студня
косые скулы океана.
На чешуе жестяной рыбы
прочел я зовы новых губ.
А вы
ноктюрн сыграть
могли бы
на флейте водосточных труб?
"Способность творчества есть великий дар природы; акт творчества в душе творящей есть великое таинство; минута творчества есть минута великого священнодействия". ( В. Белинский )
isd17@yandex.ru
© Красивые стихи поэтов